«БАТЮШКА ДЛЯ КАЖДОГО ИЗ НАС - ЭТО ЦЕЛАЯ ЭПОХА»

Батюшка для каждого из нас – это целая эпоха. И как-то странно говорить про воспоминания, потому что его присутствие ощущается постоянно и по сей день. В моей квартире в разных местах стоят несколько фотографий с его изображением, и встречаясь с ним глазами, можно вести молчаливый диалог. Интонации его голоса, высокий, по-настоящему богословский язык проповедей, речи, сказанные на праздниках и во время приходских трапез, слова доверительных бесед – забыть невозможно...

Но какие-то ситуации врезались в память как-то особенно, сюжетно, что ли. Попробую описать лишь некоторые из них.

Вспоминается такой случай. Начало 90-x. Только-только начинают устанавливаться на общественном поприще православные традиции. Первые публичные встречи с участием православных людей, появление священников на телеэкране, концерты, детские праздники церковного содержания, – всё требовало творческих усилий и большой доли ответственности от тех, кто брался их организовывать, т.к. тогда вся страна, воспитанная на отрицании всего церковного, вопросительно смотрела на эти необычные новшества. Готовых образцов ни у кого не было. Кому-то приходилось быть первопроходцами и принимать решения, какие виды искусства могут входить в православные программы, какая может звучать музыка, как подобает одеваться, что петь, что говорить и пр. Всё было впервые и вновь.

И вот, поздней сумеречной осенью неспокойного 1993 года, когда в Москве даже в центре горели не все фонари, в зале им. П.И. Чайковского на Маяковской площади был объявлен вечер, наверное, первый из подобных, который организовала и вела по благословлению владыки Питирима (Нечаева) актриса Ольга Гобзева, незадолго до этого принявшая по благословению духовника отца Георгия Бреева иноческий чин. Мы все помним, как она приезжала к батюшке в Царицыно на исповедь, всегда изящная, подтянутая, как бы летящая, – и как однажды неожиданно для всех появилась в чёрном подряснике, впрочем, ничуть от этого не утратившая всех достоинств своего таланта и профессии.

Не помню, чему был посвящён вечер, но название его было связано с женами-мироносицами. На сцене, повидавшей множество самых ярких звёзд, стоял стол, за которым сидели именитые люди, в том числе и известные священники. Их речи перемежались концертными номерами, выдержанными в строгом академическом стиле. Звучали стихи, фортепиано... Все выступавшие были сильными ораторами, они ярко и содержательно говорили о русской истории, сложностях положения в мире и в стране, о нравственных проблемах общества, о вреде абортов... Всё – на высокой патетической ноте, с болью за нашу страну и подрастающее поколение. Зал внимал... Матушки Ольга своим удивительным мягким голосом, с глубокими интонациями внутреннего сопереживания, мастерски, на высоком профессиональном уровне вела программу, то появляясь на сцене, то исчезая в развивающемся чёрном шёлковом подряснике. Казалось, вечер достиг своей кульминации... Но вот она объявила отца Георгия. Батюшка вышел на авансцену к микрофону. То, о чём он стал говорить, никак не совпадало со всеми уже прозвучавшими речами.

Отец Георгий, оттолкнувшись от названия, напечатанного на программе: «Мироносицы-жены с миры пришедшия…», стал говорить о событиях той иерусалимской ночи, когда несколько женщин, взяв сосуды с благовонным миром, в глубокой темноте отправились за городские стены, преодолевая естественный страх, чтобы помазать перед погребением тело Того, кого они любили больше всего на свете, и чью мучительную смерть им довелось увидеть. Зал замер...

Следуя за повествованием, в котором с каждым словом начинали проявляться все более светлые краски, все зрители, как будто оказались совсем рядом с этими событиями, чувствуя то же самое, что чувствовали и эти простые женщины, которыми двигала Любовь... Воздух в зале как будто сгустился, и чувствовалось, что каждый из присутствовавших, включая и тех, кто был на сцене, затаив дыхание, пропускает каждое слово через своё сердце. Батюшка, как бы повторяя чинопоследование Воскресной Утрени, раскрывал содержание текста, которое в богослужении называется «тропари по непорочных», и в которых описывается путь к пещере Воскресения, когда рыдание женщин внезапно прерывает вопрос Ангела: «...что́ с ме́ртвыми жива́го помышля́ете?». И с его ответом: «я́ко Бо́г бо воскре́се от гро́ба» наступает твёрдая и радостная уверенность реальности Воскресения.

Услышав это, мы почувствовали, что сейчас приобщились к тому главному, что составляет сердцевину человеческого бытия, и за этим ясно проступала в сознании мысль о том, что, если бы все люди сохраняли это знание, мир существовал бы как-то иначе, так, что возможно не пришлось бы сетовать о проблемах внутренней и внешней политики.

Впоследствии, когда мне доводилось слушать разные речи и проповеди о христианстве, я вспоминала ту высокую чистую тональность, прозвучавшую в речи отца Георгия, которая и есть Евангелие – Благая Весть. И сожалела, что зачастую ничего подобного не удаётся сейчас нигде услышать.

Ещё один случай, который любили вспоминать сотрудники нашей приходской воскресной школы, тоже связан со сценой. Когда создавалась наша община, в ней оказалось немало увлечённых людей, готовых свои таланты приложить к развитию православной культуры. В храме, тогда ещё не имевшем своего помещения для занятий с детьми, постоянно проходили какие-то концерты, занятия, встречи. Но вершиной творческой деятельности стала постановка рождественских спектаклей. Для этого нашлись и режиссёры, и музыканты, и декораторы. Матушка Фотиния Потокина, выпускница консерватории, вместе с нашим первым регентом Татьяной Андреевной Землянской писали и обрабатывали музыку. Репетировал довольно большой детский оркестр. Помню, как матушка Фотиния собирала музыкантов для этого оркестра и ездила к каждому домой, чтобы порепетировать и показать, что и как нужно играть. Помню, как она приезжала и к моему сыну Грише, игравшему на аккордеоне. Та же Татьяна Андреевна вместе с первым директором Василием Павловичем Цапюком составляли поэтический текст либретто. Нина Панова, художница и наша певчая, вместе с помощниками под руководством Татьяны Андреевны делали грандиозные декорации. Танечка Мазо, в будущем психолог, собирала хореографическую группу из малышек нашего прихода… И многое другое, о чём подробнее стоит написать в другом месте. Мне, имевшей на тот момент опыт работы в Госконцерте, всегда выпадала почётная роль ведущей.

Так случилось, что площадкой для постановки спектакля стал Театр Юного Зрителя, находящийся в непосредственном соседстве с нашим храмом. И вот уже на Святках, при полном аншлаге, в праздничной суете и жизнерадостной кутерьме, которые сопровождают подобные мероприятия, началось давно готовившееся действие. На сцене стали появляться пастухи, созерцающие звёздное небо, звучала ария Вифлеемской звезды, пение Ангела-возвестителя, сопровождавшееся хором ангелов: «Слава в вышних Богу…». Иерусалимские девы водили хоровод, мелодично напевая о трудной судьбе своего города: «О Иерусалим, как Господь тебя взрастил» … Готовились к выходу через весь зал цари-волхвы-звездочёты вместе с огромным верблюдом из папье-маше…

И вдруг внезапно во всём театре отключилось электричество. Наступила полная темнота… И звенящая тишина… Нужно заметить, что убранство ТЮЗа в то время и так само по себе не отличалось яркостью красок. Все задники, занавес и всё, что ограждало сцену, было выполнены из мрачного чёрного бархата, так что густой сумрак и так постоянно царил в зале и на сцене. Можете себе представить, какое состояние все пережили, когда свет исчез полностью.

Потом у нас было несколько версий, почему это произошло, но тогда всех парализовало чувство глубокой растерянности. Никто не знал, что делать. И вдруг все увидели, как на сцену поднимается отец Георгий, держа в руках зажжённые свечи, которые он водрузил перед заботливо сделанным нашими иконописцами вертепом, являвшимся смысловой и содержательной доминантой сценографии спектакля. Это было очень красиво и незабываемо… Как будто какой-то великий режиссёр придумал такое разрешение действия. Отсвет зажжённого огня упал на лик изображённой на вертепе Пресвятой Богородицы, держащей Младенца, и в зале, и за кулисами сразу спало напряжение, и вновь воцарился покой… Многие облегчённо вздохнули, как будто миновала какая-то серьёзная опасность. До сих пор мы не знаем, как батюшка смог в полной, кромешной темноте найти правильный путь из зала к вертепу, который был расположен в глубине сцены, и откуда у него оказались свечи, чем и как он их разжёг… В этом видится что-то мистическое и какая-то глубокая символика, которая раскрывает, как и скольких людей отец Георгий вывел из тьмы неведения и привёл к свету веры Христовой…

И ещё один случай, уже личного характера. Приближалось моё пятидесятилетие. По совету коллег я решилась его отпраздновать, и, конечно, первая мысль – нужно пригласить отца Георгия, – по примеру тех, кто до меня решался публично праздновать юбилеи. У батюшки в то время было два огромных прихода, кроме того – ответственное послушание в Патриархии в роли духовника московского духовенства, и поэтому свободного времени не было совсем. Да ещё май, Пасха, праздник за праздником, множество торжественных служб. Понимая это, я как-то робко всё-таки ему об этом сказала. И, удивительно, ответ не содержал полного отказа, хотя батюшка дал понять, что шансов немного на то, что он в этот день чисто физически сможет оказаться в нашем районе. Время шло, отпраздновали, как всегда, именины отца Георгия, и вдруг выясняется, что в самый день моего юбилея тогдашний мэр Москвы Ю.М. Лужков планирует посетить наш храм для того, чтобы передать икону Успения Пресвятой Богородицы. Конечно, отец Георгий должен был возглавить встречу, а значит он точно сможет быть в Царицыно! Вот так, сама Царица Небесная привела к нам на праздник нашего духовника! Все гости были несказанно рады. Батюшка, сам очень почитавший великий Праздник Успения, только и сказал: «Значит, Она твоя Покровительница». Икону поместили в небольшом уголке у левого клироса главного придела, где отец Георгий в течение многих лет принимал исповеди. Знаю, что похожие личные истории, связанные с другими иконами нашего храма, хранят многие наши прихожане. И там есть настоящие чудеса!

Нередко приходится слышать, что отец Георгий имел удивительный дар оказывать внимание к людям. Нам всем у него ещё учиться и учиться. Каждый раз, когда я думаю, как поздравить того или другого человека, то вспоминаю написанную им по случаю моего юбилея поздравительную открытку, которую бережно храню, и мне становиться грустно, что мы зачастую не имеем сил и вдохновения — вот так же подобрать для человека тёплые слова и запечатлеть их пером на бумаге. Батюшка мог бы поручить кому-то другому написать поздравление, как настоятель – директору гимназии, или совсем обойтись без этого, благо подарков и цветов, а, главное, самого его визита было более чем достаточно. Но он самым непостижимым образом смог найти время, красивую открытку, и своей рукой написать те несколько предложений, в которых не просто поздравление, а маленький кусочек истории нашего прихода.

Вот таким был наш отец Георгий – бесконечно щедрым, черпающим силы на любовь к людям из Живоносного Источника Божественной благодати.